Читать интересную книгу Платон, Плотин и Баламут. О фантастике, кино и не только - Марат Исангазин

class="cite">

– Слушая их, я посмотрела на себя, на Лили, на Мод и подумала: три серые мыши для трех черных гусар. Вот какой у нас расклад.

В оригинале сказано по-другому «три серые шлюхи для трех черных гусар» («three gray hustlers for three black hussars», не зря же Ларри Флинт позже назвал свой журнал именно «Hustler»). Ведь, грубо выражаясь, действие происходит в заведении для отдыха с элементами солдатского борделя.

Слепые мышки – из старинной детской песенки, они там бегут за женой фермера, «которая отрезала им хвостики разделочным ножом».

В предисловии к роману Фриц ЛЕЙБЕР признался:

«Упор – на рядовых солдатах, а не на Противоборствующих Сторонах, за которые они сражаются. Стороны эти столь непостижимы и туманны, что вы не будете знать наверняка, на правой ли стороне воюете. В лучшем случае, останется лишь ощущение, что вы защищаете что-то плохое от чего-то худшего – знакомое человеку затруднение».

Эволюция

Свою версию того, для чего вся эта бесконечная война, дает в своем последнем монологе Илли и только для Греты. Это итог его миллиардолетнего размышления: идет эволюция:

– Синтез состоится тогда, когда будут полностью реализованы все возможности, все до единой. Война Перемен – вовсе не слепое разрушение, каким она представляется.

А значит, за кого сражаться – за Пауков, или за Змей – все равно, но «ты не зря опасаешься и тех и других. Высшие существа по природе своей одновременно ужасны и ослепительны… Спрашивать, кто на самом деле Пауки и Змеи, все равно, что строить догадки, кем был Адам. Кем был Каин. Кем были Ева и Лилит».

В связи с этим, самая последняя фраза романа переведена Кириллом Королевым не просто неправильно, а с искажением смысла. Грета в его переводе сигналит Илли: «Порядок, Паук!». И на этом все кончается. В оригинале не так. Ранее Грета называла Илли «папаша-длинные ноги», так как ему миллиард лет. А в этой последней фразе она говорит «Порядок, сынок-Паук!» (Spider boy), ведь он, как и она, стоит в начале эволюционного процесса.

Согласно средневековой «великой цепи бытия» (она же «Лестница Бытия») в эволюционном процессе после ангелов стоит Бог. Впрочем, кто еще может быть «синтезом всех возможности, всех до единой»? Не просто так Илли сравнивает Пауков и Змей с Лилит, Каином и Адамом.

Всякий, кто познает Бога, в известном смысле творит его

Чайна МЬЕВИЛЬ.

Кракен.

Серия «New fiction».

М.: Эксмо, СПб.: Домино, 2013 год.

В декабре 2012 года в мире ждали конца света. Так было предсказано в древнем календаре майя. Этой теме были посвящены сотни тысяч веб-страниц, статьи в СМИ, книги и фильмы.

Роман Чайны МЬЕВИЛЯ «Кракен» был опубликован на языке оригинала в 2010-м – за два года до ожидаемых событий. В нем нет ни слова о предсказании майя. Но речь в нем идет о преддверии апокалипсиса. Мир начал движение к нему после того, как из Дарвиновского центра при Лондонском музее естествознания исчез девятиметровый аквариум, где в формалине и солевом растворе хранился гигантский кальмар.

Этот экспонат и на самом деле существует в Дарвиновском центре, но никуда не исчезал, в чем может убедиться каждый желающий, зайдя на сайт музея. Но роман – не действительность, он создает свои реалии, в которые читатель погружается вместе с главным героем Биллом Харроу, работником центра и куратором кальмара.

Обычный британский м. н. с. (работа, дом, немногочисленные приятели) попал в центр непонятных ему событий: полиция пытается его завербовать, кто-то за ним следит, какие-то криминальные и опасные личности его ищут. Да еще и пропажа заформалиненного экспоната из закрытой комнаты с узкими дверьми и окнами: кому он мог понадобиться и каким образом его похитили?

Однако попытка натянуть унылую маску реальности на стремительно становящиеся ирреальными события не удается: из присланного ему маленького пакета неожиданно вылезают мужчина и мальчик. Страшный парализующий волю говорливый Госс и вялый одутловатый Сабби. Госс, растянув рот как в мультфильме, не поперхнувшись, заглатывает Леона, приятеля Билли.

Ошеломленный Билли погружается в Лондон, которого он не знал. Криминальные группы, которыми управляет Тату, нарисованный на спине безвольного панка, церковь великого Кракена, спрятанная в подземелье под обычной христианской церковью, забастовка голубей, котов, мышей и других помощников магов, требующих обеспечения своих прав, лондонманты, предсказывающие будущее по окровавленным внутренностям города Лондона. Не говоря уже о фермерах-оружейниках, выращивающих оружие из пуль, застревающих в телах жертв, и о подразделении полиции под названием ПСФС, официально занимающемся сектами, а на самом деле – магическими артефактами и магами.

«Ах, вот оно что!» – скажет читатель. – Это очередное фэнтези из серии «невидимый город» – о магах, оборотнях и вампирах, незримо сосуществующих рядом с нами. А-ля Гарри Поттер. И ошибется.

«Кракен» – роман о современном мегаполисе, где миллион человек толкаются, незнакомые, рядом друг с другом, о сотнях сект, группировок, соцгрупп, в которые они объединяются, пытаясь обрести нечто более значимое, чем обыденное существование, но чаще всего становясь деталью другого, пусть и более причудливого механизма.

Мир формируется из нашей уверенности в него, нашей веры в его прочность, в то, что он именно такой. В 1917 и в 1991 годах великие империи в течение одного лишь года рухнули не только и не столько из-за экономических причин, сколько из-за потери веры в их власть и могущество.

Параллельно погружению Билли в изнанку Лондона отдел полиции ПСФС ведет расследование пропажи кракена, Тату тоже ищет похищенного кальмара, а также сбежавшего от него Билли. Но в игре есть еще кто-то, кого считали давно умершим. Кто существует, лишь будучи написанным на бумаге. Но, как показал Оруэлл, истина – то, что написано на бумаге сегодня. И неважно, что было написано на ней вчера.

Человек строит культуру, которая, в свою очередь, формирует человека. Церковь Бога Кракена собирает всеобъемлющую библиотеку о гигантских кальмарах, воруя, выменивая, разыскивая любое упоминание о своем божестве – в стихах, газетах, картинах, романах. Все эти множащиеся свидетельства о Кракене укрепляют их веру. Но кто кого создает: церковь библиотеку или эта библиотека – церковь?

До публикации статьи Япетуса Стенструпа «Некоторые особенности гигантских спрутов Атлантики» в 1857 году кракены считались небылицами и серьезные ученые отказывались даже обсуждать их существование, как вечный двигатель или камни, падающие с неба, а после публикации эти самые кальмары-гиганты стали регулярно выбрасываться на берег. Появился глаз, то есть понимание, куда смотреть, или появились сами спруты?

Впрочем, кракен в романе МЬЕВИЛЯ – это всего лишь МакГаффин.

Три осколка «Кракена»

Море полностью сгладило края и уничтожило форму, так что невозможно сказать, чем он был в прошлом: бутылкой, стаканом или окном; теперь это только стекло, почти драгоценный камень.

Вирджиния Вулф. Реальные предметы

«Это очень информативная книга, созданная для того, чтобы дразнить гиковскую культуру – мое племя», – цитирует Чайну МЬЕВИЛЯ лондонский корреспондент «Нью-Йорк таймс» Сара Лайалл (Sarah Lyall) в статье от 23 июля 2010 года о только что вышедшем романе «Кракен». И добавляет от себя:

– Читатели такого типа находят массу игривых аллюзий на классические и современные произведения научной фантастики и фэнтези.

Вирджиния Вульф и Урсула Ле Гуин

Во второй главе романа вечером после похищения кальмара Билли Харроу, куратор похищенного экспоната, встретился с друзьями – Леоном и Мардж, которые спорили о книгах: Вирджиния Вулф против Эдварда Лира.

– Я за Лира, – сообщил Леон. – Отчасти из верности букве «Л». Отчасти потому, что при выборе между абсурдом и выпендрежностью, ясное дело, выбираешь абсурд.

– Ты явно не читал глоссарий к «Трем гинеям», – сказала Мардж. – (здесь переводчиком пропущено предложение «You want nonsense?» – «Вы хотите абсурда?»). Солдаты у нее «кишковыпускатели», героизм – то же самое, что «ботулизм», а герой – синоним «бутыли».

«Глоссарий к «Трем гинеям» – сильно преувеличено.

Урсула Ле Гуин в своем эссе 1986 года «Сумочная теория литературы»